Пейзажи души

Конец XIX века – невероятно важное для французской музыки время, когда – во многом благодаря творчеству Дебюсси – она сумела избавится от влияния «вагнеризма» и обрела собственный язык: ясный, изящный, простой и естественный, лишенный напыщенной риторики позднего романтизма и воскрешающий в памяти лучшие образцы галантного XVIII века. Но не случайно Игорь Стравинский назвал Дебюсси «первым композитором ХХ века»: новый образный и звуковой мир музыки «Клода Французского» потребовал и новых выразительных средств, главной целью стала красота звучания, которую подчеркивали изощренная артикуляция, текучие ритмы и созвучия, уже не укладывающиеся в понятия традиционной мелодии и гармонии.

Первое отделение концерта — оммаж фортепианному и вокальному творчеству Клода Дебюсси, приуроченный к 160-летию со дня рождения одного из главных композиторов Франции. Искусство Дебюсси часто причисляли то к импрессионизму, то к символизму – двум мощнейшим художественным течениям XIX века в живописи и в литературе. Сочинитель, которого с художниками-импрессионистами роднит выбор природы как основного сюжета и источника вдохновения становится природа, а с поэтами-символистами – стремление к музыкально-текучей фразе, вызывающей в сознании читателя неясные образы-резонансы, стал основоположником нового языка, полностью свободного от ограничений классической и романтической гармонии и мелодики, предпочитавшего жанр миниатюры монументальной форме.

Фортепианный цикл Images oubliées («Забытые образы») сочинен в 1894 году (хотя и был опубликован только после смерти Дебюсси): композитор в начале своего пути и только нащупывает те тропинки, те музыкальные средства, которые станут эмблематичными для его творчества. Цикл состоит из трех фортепианных миниатюр с развернутыми названиями, напоминающими «стихотворения в прозе», столь любимые поэтами-символистами. «Назвать предмет – значит на три четверти уничтожить наслаждение от поэмы; внушить его образ – вот мечта», – писал «король поэтов» Стефан Малларме, глава кружка литераторов, художников и музыкантов, собиравшегося в его квартире по вторникам. В высказывании Малларме нельзя не отметить родственную связь символизма с эстетикой импрессионизма: недосказанность, попытка уловить «движение мгновений», стремление создать не точное отражение, а атмосферу и впечатление, некое «послевкусие» от переживания. Именно такое «послевкусие» от прогулок, фиксацию мимолетного состояния – как в описании и представлении состояний природы, так и изменчивых эмоций, и настроения, «круг туманных переливчатых звучаний», по словам русского критика В. Каратыгина, – и воплощают первые две необыкновенно поэтические и полные меланхолии пьесы цикла. А вот третья – на мотив детской песенки «Мы не пойдем в лес» – это веселое скачущее аллегро, имитирующее подскоки и нетерпение походки ребенка, но и оно прерывается в средней части таинственным и переливающимся арфовыми пассажами фрагментом, непреодолимо напоминающим еще не написанных «Пеллеаса и Мелизанду».

Клод Дебюсси также считается одним из родоначальников жанра mélodie, «прославление поэзии через музыку» (М. Фор), истинно французского диалога поэтического и музыкального, который сложился в момент встречи «прóклятых поэтов», читавших в салонах свои стихи, и молодых композиторов, активно искавших пути развития национальной музыки. Поэтов-символистов интересовала звуковая природа слова, тембр, сводный метр, напевность интонаций («музыка прежде всего», как писал Верлен), а композиторы увлеклись идеей выразить музыкальными средствами структуру и поэтику французского языка. И, конечно же, основной темой стихотворений Малларме, Верлена, Бодлера, Рембо и других символистов стала любовь – чувственная, осязаемая, пряная, на грани скандальности, насыщенная эротикой и томлением, а объектом любви – истеричная femme fatale (роковая женщина) – Саламбо, Юдифь, Саломея. Как раз в это время молодой Дебюсси переживает первое сильное чувство – к хозяйке известного парижского музыкального и литературного салона мадам Ванье. Первые вокальные циклы mélodies посвящены именно ей, в концерте прозвучат четыре романса на стихи поэтов Андре Жиро, Альфреда де Мюссе, Поля Граволе и Поля Бурже, где тема любви оказывается тесно связанной с темой природы – настроения пейзажа выражают настроения поэта.

Борьбу за «чистоту» музыкального языка и поиск новых выразительных средств продолжили младшие современники Дебюсси, среди которых был и Деода де Северак (в 2022 году исполняется 150 лет со дня его рождения) – выпускник созданной в 1894 году Schola Cantorum, учебного заведения нового типа, продвигавшего идею развития через изучение исторических образцов («Нельзя продвинуться в будущее, не заглянув как можно глубже в прошлое», – писал один из педагогов школы Д. Лезюр). От своих учителей Шарля Борда, Венсана д'Энди и Альберика Маньяра Северак унаследовал не только увлечение полифонией и контрапунктом, но и любовь к природе, интерес к народной музыке, что отразилось в его сочинениях, мелодически и тематически связанных с поэтичными легендами, песнями и танцами родного Лангедока и Руссильона, куда композитор вернулся после обучения в Париже и где остался до конца своих дней. Творчеству этого несправедливо забытого композитора посвящено второе отделение концерта.

Оказавшись в Париже после обучения в консерватории Монпелье, Деода де Северак сразу попал из яркого, южного, богатого на исторические традиции, но все же провинциального города в мировой центр культуры, где жили почти все французские композиторы, где находились лучшие театры, концертные залы, музыкальные школы. Именно в Париже формировались творческие направления, пересекались иногда диаметрально противоположные художественные тенденции. Северак не потерялся, он быстро сблизился с Морисом Равелем и его кружком «апашей» – страстных поклонников Дебюсси, молодых возмутителей музыкального и литературного спокойствия. Все эти – на тот момент очень молодые – люди сумели стать «мостом, соединяющим традиции художественной культуры XIX и XX веков» (Г. Шнеерсон). И на Северака критика возлагала большие надежды: «Морис Равель и Деода де Северак, похоже, представляются двумя корифеями нашей молодой школы», писал Жан Марно в 1906 году, а Жак Ривьер вторил в 1907 году: «Равель и Северак – наше новое утешение». Но если Морис Равель достиг всемирной славы, то Деода де Северак предпочел частную жизнь великим свершениям: с детства попав под обаяние окситанской и каталонской культурных парадигм, композитор вернулся на юг Франции и посвятил себя восстановлению утраченных традиций, заслужив не совсем справедливое прозвище «фольклориста», так как его творчество выходит далеко за рамки фольклора.

И, конечно, как многие другие французские композиторы, Северак не избежал соблазна жанра mélodie. Северак и сам сочинял стихи: в Париже он входил в кружок поэтов, писавших на вновь входившем в моду окситанском языке, хотя сам писал стихи по-французски: одна из его mélodie – À l’aube dans la montagne («На рассвете в горах») – сочинена на собственное стихотворение в прозе. Позже сам композитор писал: «Спокойная, почти неподвижная атмосфера напоминает неясную дрожь просыпающейся природы. Но понемногу заря разгорается: разгорается и мелодия, растет живость, модуляции подчеркивают движение мелодии вверх – навстречу богине Авроре». Северак не мог пройти мимо и поэзии символистов: mélodie Les Hiboux («Совы») сочинена на стихи Шарля Бодлера, Paysages tristes. Soleils couchants («Грустные пейзажи. Заходящие солнца») – на стихи Поля Верлена, а Temps de neige («Снегопад») – на стихи Анри Готье-Виллара (1904). Но Северак не просто так учился в Schola Cantorum: его интерес к возрождению старинной музыки был большим и искренним, и таким вкладом в этот процесс стала mélodie Philis («Филлида»), сочиненная с использованием музыкальной темы и стихов неизвестного автора XVIII века. Еще одним признанием в любви югу Франции – Окситании – стал цикл из трех mélodies «Цвет Окситании» на стихи провансальских поэтов. В концерте прозвучит одна из них: Canson pel cabalet («Песня для маленькой лошадки») на стихи Проспера Эстьё.

В завершении концерта будет исполнена фортепианная сюита Sous les lauriers roses ou Soir de Carnaval sur la Côte Catalane («Под олеандрами, или Карнавальная ночь на Каталонском побережье»). Сюита имеет подзаголовок «посвящена памяти любимых учителей – Шабрие, Борда и Альбениса» и является одним из самых ярких выражений любви композитора к Испании и испанскому влиянию. Сверкающий ритм каталонской сарданы смешивается с вальсом механического пианино, воссоздавая атмосферу праздника в приморском городке и воскрешая в памяти романтические мелодии Шабрие, яркую звучность каденций Альбениса, ученую строгость и баскский ритм Шарля Борда и даже тень старика Дакена и его бессмертной «Кукушки». Изначально Северак предполагал, что произведение будет исполнять традиционный каталонский оркестр – cobla – в состав которого входят народные духовые: флювиоль (маленькая флейта), деревянные и медные духовые – тамбурин и контрабас на трёх струнах. Но известная пианистка Бланш Сельва убедила композитора сделать это произведение фортепианным и даже предложила название «Под олеандрами», которое за сюитой и осталось. Сам композитор писал об этом сочинении: «Я хотел нарисовать праздник незабываемых красок и “южности”. Если у меня не получилось, то только потому, что я не могу выразить все, что чувствую».

Мирослава Фльорчак (сопрано) окончила Музыкальную Академию им. Ф. Шопена в Варшаве (2009), прошла стажировку в Центре оперного пения Галины Вишневской (2011–2013). Лауреат II премии Х Общепольского вокального конкурса им. Ф. Плятувны (Вроцлав, Польша, 2008) и I премии IX Международного конкурса «Арий из опер о Духе гор» (Еленя Гура, Польша, 2014). Как артистка оперы раскрылась в сотрудничестве с музыкальным театром «Рома», «Театром на Воле» им. Т. Ломницкого (Варшава, Польша), а также Челябинским Государственным академическим театром оперы и балета имени М. И. Глинки, где в 2012 году дебютировала в опере «Жизнь за царя» в партии Антониды. Камерные программы и концертные выступления певицы проходят в Концертном зале Варшавского музыкального университета имени Фридерика Шопена (Польша), Концертном зале Польского радио (Варшава, Польша), Еленегурской филармонии (Еленя Гура, Польша), Дворце Шустра (Варшава, Польша), Малом и Рахманиновском залах Московской консерватории, Российском Национальном музее музыки, Зеркальном зале Государственного института искусствознания, Государственном музее-заповеднике «Царицыно», Музыкальной гостиной дома Шуваловой при Академии им. Гнесиных, Мемориальной квартире Святослава Рихтера и т.д. Мирослава обладает широким репертуаром, охватывающим период от эпохи барокко до XXI века; она исполнила ряд мировых и российских премьер камерно-вокальных сочинений. Успешно сочетает активную концертную деятельность и преподавательскую работу в Московской консерватории и Российской академии музыки имени Гнесиных. Артистка Международного музыкального проекта Opus Universum. Артистка творческого исследовательско-исполнительского союза «Альянс Россия-Франция: entente musicale». Также Мирослава вносит свой творческий вклад в развитие диалога культур России и Польши, способствуя более глубокому пониманию сути, души народов через искусство; уделяет большое внимание просветительской деятельности и эстетическому воспитанию подрастающего поколения.

Елена Тарасова (фортепиано) – лауреат международных конкурсов, вдохновитель и художественный руководитель ряда музыкальных проектов, член World Piano Teachers Association и Международного союза музыкальных деятелей. По окончании МГК им. П.И. Чайковского и аспирантуры в 2010 году (класс профессоров С. Доренского и П. Нерсесьяна) начала педагогическую работу в консерватории. Ведет активную концертную деятельность. Исполнительское мастерство Елены отмечали в России (гастрольная биография пианистки составляет более шестидесяти городов), Франции, Италии, Австрии, Германии, Чехии, Сербии, Боснии и Герцеговине, Нидерландах, Японии. Успешно играла в залах Парижа, Берлина, Дюссельдорфа, Зальцбурга, Амстердама, Нови-Сада, Сараево, Праги, Токио, Осаки и многих других городов. Участница значимых международных фестивалей, таких как «Сергей Доренский приглашает…», Международный музыкальный студенческий фестиваль в Киото, проект «Пятницы в Пушкинском» (куратор А. Генина), Международный музыкальный фестиваль имени С.В. Рахманинова (художественный руководитель Н. Луганский), фестиваль Radio France, фестиваль Национального оркестра Лилля (художественный руководитель Ж.-К. Казадезюс), Международный фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной «Concordia» (художественный руководитель А. Сладковский), Симфонический форум России, фестиваль «Радио “ОРФЕЙ” представляет» и т.д. Елена записала несколько дисков, в программах которых – сочинения Ф. Куперена, И. С. Баха (в транскрипции Ф. Бузони), Ф. Листа, К. Дебюсси, К. Сен-Санса, П. Чайковского, С. Рахманинова, А. Скрябина, М. Равеля, С. Прокофьева, И. Стравинского, Ж. Франсе.

I отделение

Клод Дебюсси (1862–1918). К 160-летию со дня рождения
Сочинения для голоса и фортепиано:
Fleurs des blés («Васильки»), на стихи Андре Жиро, L.7 (1881)
Rondeau. Fut-il jamais douceur de cœur pareille («Рондо. Может ли быть услада сильней»), на стихи Альфреда де Мюссе, L. 30 (1882)
Paysage sentimental («Сентиментальный пейзаж»), на стихи Поля Бурже, L. 45 (1883)
Dans le jardin («В саду»), на стихи Поля Граволе, L. 78 (1891)

Images oubliées («Забытые образы») для фортепиано, L. 87 (1894):
I. Lent (mélancolique et doux) («Медленно (меланхолично и нежно)»)
II. Dans le mouvement d’une ‘Sarabande’, c’est-à-dire avec une élégance grâve et lente, même un peu vieux portrait, souvenir du Louvre, etc. («В темпе “Сарабанды”, то есть с медлительной и степенной элегантностью, даже немного в стиле старого портрета, воспоминание о Лувре, и т.д.»)
III. Quelques aspects de ‘Nous n’irons plus au bois’ parce qu’il fait un temps insupportable («Несколько аспектов [песенки] “Мы не пойдем в лес”, потому что погода невыносимая»)

II отделение

Деода де Северак (1872–1921). К 150-летию со дня рождения
Сочинения для голоса и фортепиано:
Le ciel est par-dessus le toit («Небо над крышами») на стихи Поля Верлена, (1897)
Les Hiboux («Совы») на стихи Шарля Бодлера, (1898)
Paysages tristes. Soleils couchants («Грустные пейзажи. Заходящие солнца») на стихи Поля Верлена (1901)
À l’aube dans la montagne («На рассвете в горах») на стихи композитора (1903)
Temps de neige («Снегопад») на стихи Анри Готье-Виллара (1904)
Philis («Филлида») на слова анонима XVIII века (1907)
Canson pel cabalet («Песня для маленькой лошадки») из цикла «Цвет Окситании» на стихи Проспера Эстьё (1910–1913)

Sous les lauriers roses ou Soir de Carnaval sur la Côte Catalane («Под олеандрами, или Карнавальная ночь на Каталонском побережье») для фортепиано (1919):
La banda municipal («Муниципальный оркестр») – Petite valse de carabiniers («Маленький вальс карабинеров») – La naiade de Banyuls («Наяды Баниёля») – Quasi sardana: Prelude du fluviol («Почти сардана: Прелюдия для флювиоля») – Tempo di sardana (Comme un chant populaire) («В темпе сарданы (Как народная песня)») – Pour Charles Bordes («Шарлю Борду») – Pour Emmanuel Chabrier (Scherzo-valse) («Эмманюэлю Шабрие (Скерцо-вальс)») – Alla barcarola («В стиле баркаролы») – L`ombre charmante du vieux Daquin («Очаровательная тень старика Дакена») – Les coucous (Petite fuguette folichonne) («Кукушки (Шаловливая фугетта)»)