Детство и отрочество Святослава Рихтера

На всю жизнь он сохранил удивительно яркие и подробные воспоминания о «родовом гнезде» в Житомире, большой семье, веселых посиделках и постоянных выдумках взрослых. В саду стоял столик и скамейки, «над ними ольха с сережками. Под этим деревом собиралась вся молодежь. Я, конечно, был любимец. Вроде у меня постоянно день рождения». На выставке будут представлены редкие архивные фотографии, запечатлевшие счастливое семейство, а также рисунки Т.П. Москалёвой (тети Мэри), младшей сестры мамы (А.П. Москалёвой), 17-летней девушки, сыгравшей огромную роль в жизни Рихтера. Позднее он вспоминал о первом своем впечатлении – «столовая, буфет, обстановка, как у Чехова: открывается дверь, и входит тетя Мэри. Ей, наверное, лет шестнадцать-семнадцать, и она, конечно, сразу стала строить мне театр: глаза выпучены, она на меня идет, и в зубах у нее большое яблоко». Пианист признавался, что на всю жизнь подпал под влияние тети (дурашливость, авантюрность), но главное любовь к искусству и, в частности к рисованию. «Она все время сидела за столом с красками, занималась графикой и нарисовала книгу про меня». Это была «Лесная сказка» о «маленьком рыжеволосом принце» – Светике, который спал, ему снился необыкновенный лес, феи, эльфы, оркестры насекомых, всякая лесная нечисть, потом проснулся и... рядом мама». Теофил Рихтер сочинил «григовскую» пьесу к этой сказке (в духе рисунков). «Лесная сказка» была издана и находится в архиве музыканта. Это не единственная рукописная книжка, сделанная для маленького «Светика» тетей, сохранилась еще одна – «Наше Солнышко». Вместе с удивительно талантливыми рисунками, шаржами и карикатурами Т.П. Москалёвой 1910-х – 1920-х годов, они украсят экспозицию.

Рихтер признавался, что в Житомире совсем не интересовался музыкой, «весь интерес был к живописи». Тетя Мэри и ее брат дядя Коля, давали карандаши, «и я должен был рисовать сам». При этом мальчику не разрешалось срисовывать, следовало посмотреть, а потом рисовать по памяти. Так развивалась не только зрительная память, но и буйная фантазия, необыкновенное художественное воображение. Детские пастели Рихтера, на которых изображены удивительные животные с необыкновенными именами – «Буклу», «Ляква», Шивраз» – также будут представлены на выставке и, безусловно, вызовут огромный интерес и неподдельный восторг всех почитателей таланта Рихтера-художника.

На всю жизнь в памяти великого музыканта осталось волшебное ощущение праздника и чуда, которое неизменно его сопровождает. Несмотря на голод, нищету, опасность и лишения гражданской войны, мать пианиста А.П. Москалёва и ее младшая сестра (тетя Мэри) умудрялись создавать сказочную красоту и атмосферу домашнего уюта. Рихтер вспоминал удивительные дни рождения и Рождество, когда все «шли на улицу смотреть на звезду». А потом, вдруг, из темноты появлялся дед Мороз с фонариком (потрясение и восторг), хвалил и дарил мешочек с подарками… Тетя Мэри делала из картона поезд, дядя Коля вырезал из дерева к Рождеству железную дорогу и фигурки всех родных, раскрашивая их. Неутомимые взрослые постоянно фантазировали и играли со «Светиком», благодаря чему мальчик искренне верил «в фей, в ангелов, в эльфов», во все чудесное. Дома его ждали изумительные старинные игрушки, доставшиеся от бабушки. «Кавалеры, дамы, труба, изнутри выстланная шелком, а внизу под елкой стояла из твердой бумаги картина-барельеф – голубые облака и через прозрачную бумагу картинки Рождества Христова<…>. Около елки в белом чистом мама, тетя Мэри; они были ангелами и пели. Никакой религиозности. Хорошая традиция с душой…», вспоминал Святослав Теофилович. Через много лет Рихтер будет устраивать Рождество у себя дома, как в далеком детстве с настоящей елкой в потолок, игрушками, свечками под музыку Рождественской оратории И.С. Баха.

В начале 1920-х А.П. Москалёва сочинила пьеску для фортепиано «Светик собирает камешки», а тетя Мэри нарисовала обложку к ней. Этот подарок Святослав Рихтер бережно хранил всю жизнь, и мы представим его на выставке среди прочего. Мама навсегда осталась для пианиста эталоном женственности, вкуса, целеустремленности и невероятной энергии. Он писал о ней: «одесситка, из большого города, какой-то шик, прищуривала глаза, носила лорнет. Очень много красивых волос, очень худая <…>. Наша квартира была, по-видимому, какая-то отдельная по своему характеру, венская, уютная, изысканная, декаданс, но приятный – и это в Одессе 20-х годов – разруха, погромы». Рихтер описывал приподнятую и немного бесшабашную обстановку, в которой было много музыки, любви и опасностей.

На выставке можно будет увидеть фотографии из семейного архива, сделанные в Одессе. В зале висит старинный гобелен – память о докторе Г.С. Леви, спасшем маленького Светика от менингита в холодной и голодной Одессе 1920-х.

Попав из Житомира в Одессу, Рихтер открыл для себя впервые архитектуру, как искусство. Он помнил все улицы, строение города, в дальнейшем Одесса «напоминала Париж! Grand Palais, какая-то городская пышность, не провинция, жизнь кипела, иностранцы». Он вспоминал «Молочную» на Дерибасовской: «Вся в кафеле <…>, запах, витрины кондитерских, с подсветкой, шоколадные башни, с лампочками внутри. Я стоял и смотрел». Дома устраивались вечеринки, мама и тетя Мэри импровизировали танцы, папа играл на фортепиано перед открытым балконом, а потом начались походы на Ланжерон. Рихтер ходил через всю Одессу босиком по расплавленному асфальту. «Ноги были очень грязные, но мне это было ничего». Сохранились его рисунки того времени с видами набережной и публики.

В Одессе 1920-х Светик впервые увидел киноплакаты, и они его «страшно впечатлили». Рихтер признавался, что был «киносумасшедший мальчик». Фильмы и «блестящие» фотографии буквально поразили его воображение, он начал играть в домашний кинотеатр, придумывать сценарии и рисовать киноафиши. Одну из них мы покажем на выставке. Вторым потрясением стал театр, прежде всего, оперный театр, в который Светика повели родители. Позднее (в 1932) он уже работал в нем концертмейстером, блестяще читал с листа сложнейшие клавиры, а пока в 1924-м написал пьесу «Дора», сохранившуюся в архиве (ее очень любила Е.С. Булгакова), а также оперу «Бэла» по М. Лермонтову. Одним из самых ярких одесских воспоминаний стала любительская постановка «Пир Валтасара» в 1925 году. Режиссером выступила мама. «Был представлен весь сюжет. Когда открылся занавес, публика ахнула <…>. Тридцать человек нарядились в египетские ткани. Стол с белой скатертью, дубовая гирлянда, – очень красиво. Все, как настоящее, и читалась баллада Шиллера. Но поскольку она недостаточно длинная, в середине поставили священный танец. Играл папа, он сочинил музыку в ритме “Аиды”, и четыре девушки очень здорово танцевали <…>. Представление бисировали». В этом описании не трудно узнать будущие балы и маскарады на Большой Бронной.

Отец Святослава Рихтера Теофил Данилович был воспитанником Венской консерватории, играл и замечательно импровизировал в кирхе на органе, преподавал в Одесской консерватории по классу фортепиано. «В папе не было никакой солидности, он молодой. О! Очень галантный, тонкий человек, со скрытым юмором. И красивый. Все его очень любили», – так писал С. Рихтер об отце. Теофил Рихтер «был вагнерианцем, ходил на все оперы Вагнера» и привил на всю жизнь любовь к нему маленькому сыну, который «уже тогда начал ковырять клавир “Зигфрида”». Клавиры опер Вагнера до сих пор хранятся в нотной библиотеке Святослава Теофиловича.

Именно в Одессе случился первый и настоящий «удар музыкой». Вот как вспоминает об этом Маэстро: «Папа занимался, и вдруг у меня шелохнулась внутри эмоция, и мне показалось: начали распускаться на глазах цветы, мне и сейчас так кажется. Ноктюрн № 5, Fis-dur». Систематических занятий с отцом не получилось, Рихтеру было скучно играть упражнения, но мама всячески поощряла выступления Светика перед гостями. «Папа не хотел слушать, но мама настаивала на своем: пусть играет все, что ему заблагорассудится. Так я и стал сочинять».

На выставке будут представлены некоторые музыкальные рукописи Святослава Рихтера 1920-х – 1930-х годов, от первых «Птичек» до «Танго» и «Фокстротов», отражавших моду тех лет и разнообразные музыкальные влияния.

В доме Теофила Рихтера часто бывали его ученицы, с некоторыми из них у Светика сложились близкие дружеские отношения: Наталья Завалишина-Вербицкая («Шемаханская царица») – талантливая пианистка и первая «Прекрасная дама» Рихтера. «Светик и мама почти каждый день играли в четыре руки. И это было не рутинное музицирование, а каждый раз – яркое художественное событие. Особым успехом в наших семьях и у наших друзей пользовались концерты, к которым партнеры готовились особо. Они происходили либо у Рихтеров – в Лютеранском переулке, либо у нас – в доме на углу Греческой и Екатерининской», – вспоминал В. Вербицкий. Сохранились любительские фотографии музыкальных вечеров и одесской компании молодого Рихтера до его отъезда в Москву, где началась уже совсем другая жизнь.

На выставке будут представлены материалы и документы из Мемориальной квартиры Святослава Рихтера, а также из архива пианиста, хранящегося в отделе рукописей ГМИИ им. А.С. Пушкина