Профили танца

Исключительно яркая, красочная программа «Профили танца» прозвучит в исполнении Якова Кацнельсона (фортепиано) в Мемориальной квартире Святослава Рихтера 7 октября. В ней представлен широчайший спектр танцевальной ритмики и пластики – от полных страсти и безудержной энергии, испанского и латиноамериканского колорита пьес Мануэля де Фальи, Дариюса Мийо и Альберто Хинастеры до афористичных и дерзких урбанистических пьес Пауля Хиндемита и изысканных, по-шубертовски грациозных вальсов Мориса Равеля.

    • Балет «Колдовская любовь» (или «Любовь-волшебница») Мануэль де Фалья написал на либретто испанского драматурга Грегорио Мартинеса Сьерры по мотивам легенд и сказок андалусских цыган. В начале Первой мировой войны композитор вернулся из Парижа на родину. Увидев выступления знаменитой испанской танцовщицы фламенко Пасторы Империо, о которой говорили, что онамогла несколькими скупыми жестами раскрыть историю и душу Испании, он написал для нее концертный номер. В балете де Фальи воплощено все богатство и разнообразие ритмов и интонаций народной музыки Андалусии.
    • Праздничная карнавальная атмосфера Рио-де-Жанейро отражена в «Бразильских танцах» («Saudades do Brasil», букв. «ностальгия по Бразилии») Дариюса Мийо. «Я приехал в Рио в разгар карнавала, – писал Мийо, – и сразу же глубоко ощутил этот ветер безумия, охвативший весь город». Музыка, звучавшая на улицах города, в домах, танцевальных клубах и на балах очаровала его, он стремился ухватить и воспроизвести ее особый ритм с неуловимыми задержками и синкопами. В традиционные бразильские мелодии Мийо вдохнул новую жизнь, дух современной музыки, не используя никаких конкретных существующих мотивов; он создал из национальных латиноамериканских ритмов своеобразные полиритмические структуры. Каждая пьеса «Бразильских танцев» носит название одного из кварталов Рио: Сорокаба, Ботафого, Леме, Копакабана, Ипанема и т.д. В сюите чередуются зажигательные моторные пьесы, в которых ясно слышатся ритмы матчишей, танго, самбы, хабанеры, и пленительные плавно льющиеся лирические пьесы с их прихотливыми неуловимо грустными интонациями. По возвращении в Европу Мийо писал: «Я был счастлив вернуться в Париж, увидеть своих родителей и друзей. Но моя радость смешивалась с ностальгией: я глубоко полюбил Бразилию».
    • Альберто Хинастера – один из самых ярких композиторов Латинской Америки. «Аргентинские танцы» для фортепиано, написанные еще в годы его учебы в консерватории, удостоены Национальной премии. Это одно из немногих уцелевших юношеских сочинений композитора, прочие он уничтожил, желая оставить после себя только лучшее. Музыка Хинастеры –органичный сплав национальных черт аргентинской музыки и композиторских техник XX века. Уже в ранних «Аргентинских танцах» он использует сложные интервальные комплексы, политональные наложения. Так, особый колорит создается в первой пьесе Danza del viejo boyero («Танец старого пастуха»): левая рука пианиста играет только по черным клавишам, а правая – только по белым. Вторая пьеса Danza de la moza donosa («Танец грациозной девушки») – изящный нежный танец с изысканными хроматическими гармониями. Третья пьеса Danza del gaucho matrero («Танец ковбоя-преступника») буквально сметает все на своем пути яростной лавиной звука, жестким моторным ритмом и резкими диссонансами.
    • Гротескную урбанистическую сюиту «1922» Пауля Хиндемита, с ее преувеличенно острыми ритмами и пикантными гармониями, Б. Асафьев назвал «поэмой современного города». Сам автор на обложке к нотам нарисовал городскую улицу с хаотическим движением трамваев, машин, человеческих фигур. Сюита подчеркнуто театрально-эксцентрична. Все ее четыре части – это жанровые сцены, построенные на  психологическом контрасте. Первая пьеса – агрессивно-деловитый цирковой марш, начинающийся с квази-фальшивой фанфары. Во второй, шимми, композитор смешивает все новейшие эстрадные и джазовые приемы, фортепиано звучит подобно целому джаз-бэнду, воспроизводя глиссандирующие завывания меди, импровизацию саксофона, четкий ритм ударных. Центральная пьеса сюиты – антиромантичный, отрешенный от живой природы и теплоты человеческих чувств ноктюрн. Его холодный колорит создает ощущение одиночества и пустоты в большом городе. Бостон ,своей «жестикуляцией» напоминающий пантомиму, подобен грустному забытому вальсу. Завершается цикл сметающим любые намеки на сентиментальность регтаймом.
    • О фортепианном цикле «Благородные и сентиментальные вальсы» Морис Равель писал: «Название само говорит о моем намерении создать цикл вальсов вроде шубертовского. Виртуозность сменяется здесь прозрачным письмом, подчеркивающим гармонию и выявляющим мелодический рисунок». Сюита погружает в поэтическую атмосферу вальсов, в каждом из которых открывается особый мир и настроение – безмятежные, лирические, томные, драматичные – они подобны последнему отсвету романтизма, и в то же время уже передают мироощущение художника XX века. Услышав вальсы, Дебюсси сказал о Равеле: «Это самое тонкое ухо, которое когда-либо существовало».
    • I отделение
    • Мануэль де Фалья (1876–1946)
      Сюита из балета «Колдовская любовь», переложение для фортепиано (1915)
      Пантомима
      Песнь блуждающего огня
      Танец страха
      Магический круг
      Ритуальный танец огня
    • Дариюс Мийо (1892–1974)
      Бразильские танцы для фортепиано, op. 67 (1921)
      Копакабана
      Ипанема
      Тижука
      Ларанжейрас
    • Альберто Хинастера (1916–1983)
      Три аргентинских танца для фортепиано, оp. 2 (1937)
      Танец старого пастуха
      Танец грациозной девушки
      Танец ковбоя-преступника
    •  
    • II отделение
    • Пауль Хиндемит (1895–1964)
      Сюита «1922» для фортепиано, ор. 26 (1922)
      Марш
      Шимми
      Ноктюрн
      Бостон
      Рэгтайм
    • Морис Равель (1875–1937)
      «Павана на смерть инфанты» для фортепиано, М 19 (1899)
      «Благородные и сентиментальные вальсы» для фортепиано, M 61 (1911)
      Modéré très franc
      Assez lent
      Modéré
      Assez animé
      Presque lent
      Vif
      Moins vif
      Epilogue. Lent