Художник-мыслитель, Сезанн сформулировал философские основы живописи и попытался художественными средствами передать извечные законы бытия. «Вот уже несколько поколений живописцев вскормлены тремя яблоками Сезанна», – восклицал на заре ХХ столетия немецкий художник Георг Гросс.
В ранний период творчества Сезанн соприкасался с импрессионизмом и много получил от совместной работы с Камилем Писсарро («Дорога в Понтуазе», 1875). Однако Сезанна не интересовали мимолетные впечатления, передача которых увлекала импрессионистов: мастер обращается к анализу натуры, добиваясь «чего-то более устойчивого, вечного, как искусство музеев».
После третьей выставки импрессионистов, на которой его работы подверглись особенно жесткой критике, разочарованный Сезанн уезжает на юг Франции в Экс. Уверенный в правильности своего пути, он упрямо продолжает ежедневную работу с «натурными мотивами». «Я хотел скопировать природу, но мне это не удалось… Солнце нельзя воспроизвести, но можно представить… при помощи краски», – признавался мастер.
В своих картинах Сезанн сознательно упрощает форму предметов, превращая дома в кубы, деверья в конусы и цилиндры. В его натюрмортах обычные предметы домашнего обихода: чайники, сахарницы, скатерти приобретают монументальность. «Трактуйте природу посредством шара, конуса, цилиндра… Линии параллельные горизонту передают протяженность; линии перпендикулярные дают глубину». Этому своему знаменитому тезису Сезанн следовал не только при создании пейзажей, но и тогда, когда обращался к изображению человеческого тела. Купальщики, игроки, курильщики Сезанна оказываются вырванными из контекста времени и пространства и превращаются в размышление мастера о природе человеческого бытия. Суть этих образов точно охарактеризовал Лионелло Вентури: они «индивидуальны как портрет и универсальны как идея». Реальный мотив всегда остается для Сезанна лишь поводом показать величественные процессы геологического строения мира, что проявляется и в четкой организации пространственных планов, и в обобщенной трактовке объемов. Художник полагается на наше понимание того, что весь видимый мир есть совокупность разных воплощений единой материальной субстанции, подвластной действию вселенских законов.
