Клад «А» – самый большой и наиболее интересный, включал 183 предмета, из которых в ГМИИ хранится 101 экспонат. В него входило 19 сосудов из золота и серебра, в одном из них были найдены две золотых диадемы, налобная лента, серьги в форме корзиночек, височные кольца, браслеты, шейные гривны, а также многочисленные золотые бусинки и подвески.
Две диадемы – Большая и Малая, состоящие из сотен мельчайших деталей, принадлежат к самым замечательным памятникам древнего искусства (витрины 8, 9). Большим изяществом отличаются серьги с корпусом в виде корзиночки, к которой на цепочках прикреплены подвески, напоминающие «идолов» (витрина 7). Низки бус состоят из золотых бусин и подвесок самой разной формы (витрина 7). К сожалению, неизвестно, как выглядели эти украшения в древности. Они нанизаны произвольно еще при Г. Шлимане и скреплены на концах красными сургучными печатями с оттиском латинской буквы S. Возможно, это печать самого Шлимана, но не исключено, что она принадлежала Хуберту Шмидту, автору первого каталога коллекции.
Среди сосудов, найденных в кладе «А», выделяются так называемые антропоморфные, выкованные из цельных кусков тонкого серебра, со съемными крышечками-«головками» (витрина 1). Через вертикальные отверстия на ушках колпачков и ручках сосудов продевались шнуры, закреплявшие крышки. Скорее всего, в них хранили ароматические масла и благовония. Для этих же целей мог предназначаться и шаровидный золотой сосуд с коротким узким горлом (витрина 6). На его поверхности местами можно разглядеть следы трех ярусов вертикально вытянутых ромбов. Предположительно, это отпечатки несохранившейся сетки из органического материала, в которой сосуд, не имевший основания, подвешивался.
К самым замечательным памятникам относится уникальный золотой ладьевидный сосуд, с двумя носиками-сливами, иногда называемый «соусником» (витрина 14). Известны отдельные сосуды из металла и фрагменты керамических изделий близких очертаний, однако точных аналогий «соуснику» нет. Вероятнее всего, сосуд предназначался для ритуальных церемоний и, как антропоморфные сосуды, имеющие следы ремонта, использовался долгое время; возможно, именно тогда один из его носиков-сливов был не очень аккуратно раскован.
Из пяти браслетов выделяется один, из клада F (витрина 4). Его широкая пластина украшена рядами спиралевидного орнамента и розетками. Орнаменты по характеру исполнения напоминают декор головки золотой булавки, украшенной шестью миниатюрными двуручными сосудиками (клад О; витрина 4). Каждый сосудик-амфора выполнен из семи элементов, спаянных между собой.
Особое место среди троянских кладов принадлежит кладу L, найденному Шлиманом незадолго до смерти, в 1890 году. Он включал четыре ритуальных топора-молотка (витрина 15) и разнообразные предметы из горного хрусталя, в том числе 6 наверший жезлов или рукояток мечей, а также пластины округлой формы, так называемые «линзы» (витрина 16). На некоторых «линзах» есть следы окислов железа и бронзы, поэтому ряд исследователей видит в них накладки бронзового пояса или шкатулки; другие полагают, что «линзы» служили игральными фишками. Наконец, большая круглая линза могла использоваться как увеличительное стекло, она дает примерно двукратное увеличение.
Исключительную важность представляют топоры-молоты – один из лазурита и три из нефрита и жадеита. Сам Генрих Шлиман ценил их выше всего найденного им в Трое. Верхняя часть топоров орнаментирована рядами шишечек и рельефных валиков, имитирующих декор металлических изделий. На шишечках двух топоров обнаружены следы позолоты. Тщательная полировка поверхности, скругленные лезвия, следы золочения, а также сам материал указывают на парадный характер этих топоров, по всей вероятности, изготовленных в самой Трое. Близкие по форме топоры хорошо известны в середине – второй половине III тысячелетия до н.э., но троянские превосходят их и по уровню обработки камня, и по манере орнаментации.
