Зал

В большой комнате, где Святослав Теофилович занимался сам и репетировал с другими музыкантами — два рояля фирмы «Steinway & Sons», несколько кресел, два старинных итальянских торшера (подарок мэра Флоренции), гобелен и картины. На пюпитре одного из роялей — открытые на 48 странице ноты: Шуберт. Соната № 3 (ми-мажор) Funf Klavierstucke. D. 459. Ноты привезены с дачи на Николиной горе, где Рихтер жил в июле 1997 года, готовился к осеннему концерту, которому не суждено было состояться: 1 августа 1997 года Рихтер скончался.

Рядом с роялем на небольшой подставке обычно стояла репродукция, вызывавшая у маэстро ассоци­ации с произведением, над которым он в это время работал. Шопеновский ноктюрн до минор напоминал ему Делакруа, о сочинениях Шумана он говорил: «есть что-то от Гойи... ощущение мрака, таинственности, словно картина старого мастера». Исполняя «Венский карнавал» Шумана, Рихтер видит рисунки Шилле, Брамс напоминает ему Брейгеля, а прелюдия си бемоль минор Скрябина — эскизы костюмов Малевича к опере-мистерии Матюшина «Победа над Солнцем».

Рихтер никогда не преподавал, но, выступая в ансамбле с молодыми музыкантами, такими как Наталья Гутман, Олег Каган, Юрий Башмет и другие, репетируя с ними у себя дома, он невольно становился педагогом, ведя их за собой, заражая своим талантом, эрудицией и преданностью музыке. Это были их «университеты».